Однажды по радио рассуждал о традиции один из участников импровизирующей музыкальной группы и, порассказав о том, что музыка у них рождается сама собой из сочетания несовместимых прежде инструментов, он заявил: "Мы создаем новую традицию". Ни больше, ни меньше, экспериментаторство разом превратилось в традицию! Так возникает полнейшая аморфность понятий. Что такое авангардизм, если всякий экспериментатор, не опирающийся на прошлое, объявляет о рождении "новой традиции", не замечая, что само по себе это словосочетание похоже на желтый логарифм. Происходит переиначивание всех смыслов, коль традиция — это не преданье, не то, что переходит от поколения к поколению, как это выглядело в толковом словаре В. Даля, а скроенное нечто сегодняшними импровизаторами.
Обособление понятий культуры и цивилизации тем не менее принято связывать с книгой Освальда Шпенглера "Закат Европы", увидевшей свет в 1918 г., ибо в Европе не читали русских мыслителей, даже тех, которые писали о Западе и могли бы предупредить о бедах, грозящих Европе. Надо сказать, что в отличие от книг цивилизационных (научно-технических) и поныне кругозор европейских и особенно американских образованных людей ограничивается двумя-пятью русскими писателями: Достоевским, Пушкиным, Толстым, Пастернаком, Солженицыным. Хотя русские изгнанники, попавшие во многие страны мира, неустанно писали о русской культуре, в том числе о наших мыслителях, слышали их немногие. Естественно, только специалисты в малотиражных изданиях могли упомянуть об идеях Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева, А. С. Хомякова, предостерегавших еще в середине XIX столетия и Россию, и Запад от цивилизационного наркоза, эти мыслители воспринимались как ретрограды, реакционеры даже, ибо их ужаснула бездумность прогресса, обрушившегося лавиной на национальные культуры. Не в приоритетах дело, а в нашей способности услышать вовремя подлинный социально-культурный прогноз.
Что же обнаруживаем мы в книге Шпенглера, сыгравшей выдающуюся роль уже тем, что о ней говорили во всех цивилизованных странах, подразумевая хотя бы смысл двух слов — "Закат Европы", или, как прежде переводили заголовок этой книги, "Гибель Запада"? Шпенглер, как многие наши славянофилы и почвенники, обнаружил пропасть между крестьянином, носителем традиций, а тем самым — культуры, и "цивилизованным столичным мозгляком". Кстати сказать, крестьянин обладает подлинно свободным сознанием, ибо он с детства не замкнут пространством городского двора и в работе он не подчинен конвейеру промышленности, а сам, более свободно, планирует каждый день, совершает больше свободных действий, больше открыт природе, детям, органике ценностей.
Цивилизация, при кажущемся движении вперед, отбрасывает человечество далеко назад в главном, чем и могло оно возвыситься в мире — в культуре. "Вместо являющегося многообразия форм, сросшегося с землей человека — новый кочевник, паразит, обитатель большого города, оторванный от традиций, возникающий в бесформенно флюктуирующей массе человек фактов, иррелигиозный, интеллигентный, бесплодный, исполненный глубокой антипатии к крестьянству (и его высшей форме — поместному дворянству), следовательно, чудовищный шаг к неорганическому, к концу" 8. Причем Шпенглер, обладая широкими историческими познаниями, показывает, что истребление городом деревни, этот снобизм горожан — не сегодняшнее явление. Рим погибал тоже под улюлюканье пресыщенных цивилизационными утехами горожан.
Далее Шпенглер дополняет образ цивилизации почти публицистическими красками: "Мировой город означает космополитизм вместо "отчизны", холодный практический смысл вместо благоговения перед преданием и старшинством, научную иррелигиозность… Деньги как неорганическая, абстрактная величина, оторванная от всех связей со смыслом плодородной почвы, с ценностями исходного жизненного уклада" 9. Такое впечатление, что продолжить цитату мог бы современный русский писатель, мыслитель, гражданин, ответственно всматривающийся в гибельные процессы раскола поколений, ловко обоснованного социологами рассуждениями о "субкультурах", особенно молодежной субкультуре, которая с подобными научными подпорками укрепляется в своем превосходстве над культурой отцов и всех прошедших поколений, т. е. прощается с культурной традицией, провозглашая сезонных кумиров "субкультуры". Без всяких манифестов каждодневно журналистика, телевидение "сбрасывают с парохода современности" культуру, вызревавшую в народе столетиями.
Похожие статьи:
Ирис – живой памятник истории
Предание гласит, что первый цветок ириса расцвел в юго-восточной Азии еще в древние времена, когда на Земле не было людей. Он удивил своей красотой и изяществом зверей и птиц, а восхищенные ветры и воды разнесли его семена по всему свету. ...
Эволюция живописи в первой половине 15 в
Эволюция живописи в первой половине 15 в. в своей основе близка к эволюции скульптуры, хотя в отдельных моментах здесь имеются некоторые различия. Живопись, например, не выдвинула мастера, которого можно было бы сопоставить с Донателло ка ...
Сложение древнеегипетского искусства
Следы человеческой деятельности в долине Нила восходят к древнейшим временам. Сравнительно цельное представление о слагавшемся здесь обществе памятники дают начиная с 5 тысячелетия до н.э. Они говорят о первобытно-общинном характере общес ...
Разделы