Рококо

Иллюзорность — характерная черта искусства Р. И это вполне закономерно, поскольку социальное бытие самой феодальной аристократии, порождающей искусство Р., становилось в XVIII в. все более и более иллюзорным. Власть еще находилась в ее руках, но почва стремительно уходила из-под ее ног и близились громы великой буржуазной революции. В искусстве Р. иллюзия заступает место действительности. Поэты Р., отталкиваясь от мира «низкой черни», воспаряют в мир феодальной сказки, из которого изгнано все, что напоминает о грубой прозе окружающей жизни. Отсюда успехи жанра идиллии (четыре книги «Идиллий» Леонара и др.), с ее условным миром галантных пастушков и пастушек, журчанием прозрачных ручьев и нежными напевами свирели, успехи феерий в драматургии и «фейных сказок» (contes des fées) в повествовательной литературе (напр. граф де Кейлюс; кавалер де ла Морлиер: галантный роман-феерия «Angola», 1746, эротические новеллы-феерии аббата Вуазенона и др.). Пусть реальный мир непригляден, поэзия заслонит его чудесным миражем, человек Р. презирает «тьму низких истин», предпочитая ей «приятные заблуждения» (agréables erreurs; Колардо, 1732—1776, стих. «Ode sur la poésie»). Мода на сказку вырастает в крупнейшее явление литературной жизни. В 1704—1708 появляется перевод «1001 ночи», один за другим выходят сборники восточных сказок: персидских (1712), татарских (1719), китайских (1723), монгольских (1732) и перуанских (1733). Даже писатели из лагеря Просвещения подпадают под действие этой моды; однако если Монтескье или Вольтер используют элементы восточной экзотики и фантастики все же гл. обр. для коварной маскировки своих «подрывающих устои» мыслей, то писатели Р. ценят самый сказочный мираж во всем его призрачном великолепии. К тому же Восток (особенно мусульманский) дорог поэтам Р. своим культом ленивой неги, соблазнами сераля, безбурностью своего застывшего в патриархальной дремоте быта. Р. смакует экзотику и фантастику, как пряную приправу к наскучившей обыденности, любуется ими, как своего рода пышной декорацией, сотканной из причудливых арабесков. Человек Р. вообще влюблен в декорацию, в праздничную личину. Жизнь и маскарад для него — синонимы. Самый мир он воспринимает сквозь призму театральных эффектов в виде непрестанной смены живых картин («Les tableaux» Парни и др.). В этом же корни и постоянного в литературе Р. приема переодеваний, превращающего жизнь в живописное лицедейство, участниками которого наряду с людьми выступают сами боги (напр. Парни: стихотворная сюита «Les déguisements de Vénus» (Переодевания Венеры)). Иллюзия торжествует. Остров Цитера приобретает космические очертания.

Французская революция 1789 разбила иллюзорное могущество аристократии, а с ней и призрачный мир Р. Он исчез вместе со старым порядком, и все попытки воскресить его в годы Директории, Империи или Реставрации не приводили к сколько-нибудь значительным результатам.

Характерно, что английский XVIII в. не дал заметных явлений в области искусства Р., зато в культурной жизни Италии и Германии XVIII в. Р. сыграло заметную роль. В Италии широкого распространения достигла «легкая» поэзия, пастораль и пр. В тесной связи с Р. стоят также драматические сказки Карло Гоцци , растворяющего жизнь в потоке изощренной иллюзии. В Германии поэзия Рококо находит своих мастеров в лице Гагедорна и Якоби, а также Виланда , создавшего в своей галантно-фантастической поэме «Оберон» (1780) шедевр литературы европейского Р. Следует при этом отметить, что в Германии литература и искусство Рококо никогда не поднимались до той степени аристократической галантности, которая характеризует литературу дворянской Франции «Немецкая литература», т. VII, стр. 758—760). В России литература Р. не проявилась в виде ясно очерченного литературного течения и носила в значительной мере спорадический и к тому же глубоко эпигонский характер. Ее наиболее последовательным выражением была «легкая поэзия» XVIII в. (любовная песенка, галантная пастораль), воспевавшая могущество «плута Купидо» и прелести «Цитерских забав», слепо подражавшая образцам франц. poésie fugitive. На рубеже XVIII—XIX вв. мотивы Р. ясно звучат в творчестве Батюшкова, Д. Давыдова и гл. обр. раннего Пушкина, а также др. поэтов, прививающих русской дворянской поэзии жанр эротич. элегии (гл. обр. по образцам Парни), анакреонтической песни, галантных мифологич. «картин» (излюбленный мотив Леды) и пр.

Похожие статьи:

«Русская женщина» в городском шансоне
Что такое блатная песня, блатной фольклор, городской фольклор – не определили до сих пор, хотя над этим бьются лучшие головы и целый сайт «Постфольклор, семиотика», возглавляемый С.Ю.Неклюдовым и его коллегами. Большой собственный возраст ...

Искусство Артсена
В эти годы творчество Артсена обнаруживает различные тенденции. Он исполняет чисто жанровые работы (самый очевидный, но и единственный пример — «Мать с ребенком»; Антверпен, Антиквариат), работы, монументализирующие отдельный образ кресть ...

Западнославянская мифологическая система
Западнославянская мифология известна по нескольким локальным вариантам, относящимся к балтийским славянам, чешским и польским племенам. Балтийская мифология Наиболее подробны сведения о богах балтийских славян, но и они разрознены: речь ...