Фреска с таврокатапсией показывает, насколько динамичным и живым было минойское искусство. Ему были чужды застывшие позы, остановившиеся взгляды, самоуглубленность - все, что было так дорого египтянам и обитателям древнего Двуречья (Месопотами). Для критян был важен момент, верно схваченное действо, трепет настоящего.
Отличительной чертой критской живописи является “двойная перспектива”. На фреске бык изображен летящим в некой средней зоне: он не касается земли ногами, а сверху дальний план будто падает на него. Нет линии горизонта, как будто не существует и границы между землей и небом - зритель видит одну опрокинутую землю. Во фреске “Собиратель шафрана” аналогичная картина: кусты цветов разбросаны двумя рядами перед и за “собирателем” - синей обезьяной, живописным пятном выделяющейся на фоне буроватых холмов.
Критское искусство избегает неподвижности, тяжелых опор, подчеркнуто стабильных конструкций. Несмотря на громадные размеры дворцов (площадь Кносского дворца составляет 16 тыс. кв. м.) и будто бы простую конструкцию (квадратный блок с двором в центре), они очень сложны. Разнообразные внутренние помещения соединяются самым причудливым образом, а длинные коридоры внезапно заводят в тупики. С этажа на этаж ведут лестницы, и посетитель вдруг попадает то в световой дворик, возникший во тьме дворца, расцвеченный ярко красными полосами, то на лоджию, то в большой парадный зал для пиров. Неожиданно он мог оказаться и в ванной комнате, помещенной в восточной части Кносского дворца. Ванна, сделанная из обожженной глины и похожая формой на современную, не соединялась с канализационными трубами, которые шли по ступеням дворца снаружи, ”сами по себе”. Вероятно, они воспроизводили образ водного мира. Сам путь посетителя по дворцу - с его контрастами света и тьмы, замкнутости и открытости, сумрака и звучных, сочных красок, постепенных подъемов и спусков - напоминал плавание на корабле. Человека как будто раскачивало из стороны в сторону, не было устойчивости. И вместе с тем в этом чувствовалась настоящая жизнь с ее без остановочным движением.
Образы критян вполне соответствуют их представлениям о мире. Фигуры на изображениях всегда хрупкие, с осиными талиями, словно готовые переломиться. Участники священного шествия в Коридоре Процессий идут, гордо запрокинув голову и отклоняя торс назад. Мужские фигуры окрашены коричневатой краской, женские - белой. Даже поза молящегося (статуэтка с острова Тилос), всеми помыслами обращенного к божеству, лишена застылости. Сильно отклоненный назад торс, рука, прижатая ко лбу, мгновенная остановка движения - как это не похоже на статуи восточных мужей, глядящих огромными глазами в надчеловеческий мир!
Особым очарованием дышит образ “Парижанки” (так ее назвали историки) - изящной девушки, изображенной в одном из помещений второго этажа Кносского дворца. Там был представлен ритуальный пир, участники которого сидели напротив друг друга с чашками в руках. Сохранился лишь фрагмент головы и большого ритуального узла на одежде сзади. Хрупкость, изящество, тонкий изыск сочетаются в образе с асимметрией, разного рода преувеличениями, ”стихийностью” кисти. Почерк беглый, живой, моментальный. Некрасивое личико с длинным, неправильным по форме носиком и полными красными губами лучится жизнью. Копна черных кудрявых волос придает “Парижанке” элегантность, а тонкая, будто акварельная живопись с просвечивающим фоном наделяет ее воздушностью и грацией.
Невероятными для древности кажутся кносские фрески “Тройное Святилище” и “Танец среди деревьев”. Миниатюрные фрески изображают множество присутствующих на двух разных праздниках в Кносском дворе . Одна фреска представляет Тройное Святилище в западной части дворца, вход в которую был со двора. Здесь, по-видимому, показано действо во внутреннем дворе. На другой фреске изображен праздник, который совершается явно за пределами дворца, предположительно перед западным фасадом. Там, среди священных деревьев, жрицы совершают культовый танец в честь богов. Примечательно, что росписи делятся на большие, в натуральную величину, как в Коридоре Процессий, и малые - они обычно помещались в верхней части стен или над окнами и в виде массы кудрявых голов изображали толпу. Создается впечатление живого многолюдного сборища, и это необычно. Подобный принцип изображения уникален не только для древности, но и для классической Греции, где всегда преобладали отдельные, персональные образы.
Похожие статьи:
Андреа Паллааио
Андреа Палладио (1508—1580) — крупнейший ренессансный архитектор Северной Италии в эпоху позднего Возрождения. Он родился в Падуе, большое влияние на него оказали североитальянские гуманисты. Поэт Джанджорджо Триссино из Виченцы, учител ...
Ирис – живой памятник истории
Предание гласит, что первый цветок ириса расцвел в юго-восточной Азии еще в древние времена, когда на Земле не было людей. Он удивил своей красотой и изяществом зверей и птиц, а восхищенные ветры и воды разнесли его семена по всему свету. ...
Восточнославянская мифологическая
система
Ранние сведения о восточнославянской мифологии восходят к летописным источникам. Согласно "Повести временных лет", князь Владимир Святославович совершил попытку создать в 980 году общегосударственный пантеон в Киеве, на холме вн ...
Разделы