Следующими по времени исполнения являются фреска с дельфинами, фрагмент с изображением дам в голубом и "миниатюрные фрески". Дж. Пенделберри датирует их этапом III Б среднеминойского периода, а М. Камерон — этапом I А позднеминойского периода. Первая из композиций является частью декорации стены в "Мегароне царицы", композиция имеет резное оформление в виде гипсовых фрагментов, изображающих морские скалы. Аналогичная декорация была обнаружена в зале Айя Триады. Р. Кастледен упоминает, что данная фреска не сеть просто зарисовка с натуры — дельфины были символом освобождения души от земного тела. Композиция этой фрески наполнена пространством, нет перегруженности деталями, что создаёт эффект выхваченного эпизода. Б.Р. Виппер отмечает, что "любой стиль, кроме критского, использовал мотив дельфинов таким образом, что их тела составляли бы овал, замкнутое по периферии круговое движение; у критского же художника гибкие тела дельфинов отскакивают друг от друга, как электрические искры при разряжении тока". Пространство фрески понимается как кадр без начала и конца, что как нельзя кстати отражает безграничность мира, природы, её вечное движение. Ю.В. Андреев отмечал, что "фундаментальная идея, лежащая в основе как минойской религии, так и органически связанного с нею минойского искусства, вероятно, лучше всего может быть выражена с помощью известного афоризма: "Мир есть движение". Именно движение мыслилось или скорее ощущалось минойцами как прямой синоним жизни, неподвижность же как синоним смерти. Страх перед неподвижностью, стремление во что бы то не стало преодолеть косную инертность своей собственной физической субстанции и тем самым слиться с экстатическим движением наполняющей космос живой материи, уловив его скрытый постоянно меняющийся ритм — таков своеобразный "контрапункт", задающий единый гармонический тон всем наиболее прославленным творениям минойского художественного гения".
"Дамы в голубом" — маленький фрагмент, вероятно, большой композиции сюжет которой, восстановить невозможно, располагался в Большом Восточном зале. Это одна из самых очаровательных кносских фресок. Дамы представлены в изысканных позах, обозначенных легким, струящимся силуэтом, плавность линии которого постоянно повторяется в жестах рук, в длинных изящных пальцах, во вьющихся локонах волос и декоре причёсок. Парадные и тщательные причёски (возможно, ритуальный костюм) указывают на важность действа, в которое они включены. Лучше всего сохранились композиции т. наз. "миниатюрных фресок" – восстановлено два панно, украшавших стены небольшой комнаты нижнего или верхнего этажа в восточном крыле. Сюжетом фресок являются или праздник урожая или различные этапы мистерий в честь Великой богини.
На первой из этих композиций, называемой "Священный танец" (выс. — 30 см), свидетели явления богини, собравшиеся на западном дворе, наблюдают за неким ритуалом, происходящем на участке двора со священными деревьями и, возможно, внешним святилищем. В нижней композиции изображены фигуры девушек, исполняющих ритуальный танец. Девушки на переднем плане переданы в полный рост, мужчины, представляющие зрителей, показаны как ряды голов. В тени оливковых деревьев восседают женщины-зрительницы. Головы зрителей обращены в сторону марширующего по дорожке отряда воинов, чьи руки переданы в ритуальном жесте, сжимающими кулак на груди.
М. Камерон трактует эту группу воинов как эскорт жрицы, изображающей Великую богиню16. Вторая композиция очень напоминает предыдущую. Здесь изображены толпы мужчин, представленные рядами голов. По мнению Б.Р. Виппера, "…смелость критский живописец миниатюрных фресок проявляет в соей попытке сделать героем изображений многоголовую толпу; причём толпа изображена не в момент какого-либо героического события, не состоит из активных действующих лиц, а является пассивной, безразличной массой, проводником единого восторженного настроения". Ю В. Андреев добавляет: "в критском искусстве синтетическое, скорее импульсивно-интиутивное, чем рациональное восприятие движущегося объекта, увиденного как бы в мгновенном озарении при вспышке магния, явно вытесняет на задний план методичное, аналитическое изучение живой природы". Действие фрески "Святилища" или "Храма" (выс. — 40 см) происходит на центральном дворе, фоном которого является портик двора. Помимо святилища и фона, из архитектурных деталей на фреске изображены лестницы, создающие в композиции ритмические паузы. Центром композиции, вероятно, являются женские фигуры, сидящие в портике, написанные целиком и в цвете, в отличии от мужских. Как полагает Э. Дэвис, над фресками работали два художника, но важно не только художественная разница — здесь акцентирована разница в передаче мужчин на этих фресках (на фреске с изображением святилища показаны юноши со свисающим длинным локоном, что является признаком высокого ранга или разницы в возрасте) могло быть свидетельством различия между распределением мест для участия в ритуале или разнице в категориях зрителей, допускаемых на действо в западном и центральном дворах.
Похожие статьи:
К проблеме утверждения рационального начала в синтаксисе французского языка XVII века
В эволюции французского языка XVII век занимает особое положение благодаря постепенному утверждению и проявлению в нем признаков, которые позволили назвать его языком классическим. Понятие «классического» подразумевает высокое «качество» ...
Архитектурно-планировочная организация города Сумы
Возникший в 17 веке как крепость Белгородской “засечной черты”, город имел четкий регулярный план. Геометрическое начертание кварталов исторического центра - бывшего Кремля и примыкающих к нему посадов сохранилось до настоящего времени. В ...
Классическая основа искусства Рублева
Андрей Рублев. Апостол Петр. Фрагмент фрески 'Шествие праведных в рай' Успенского собора во Владимире. 1408.
Более ста лет тому назад один автор, пораженный классической строгостью и красотой „Троицы" Рублева, тогда еще покрытой н ...
Разделы