К авторам, сознательно проповедующим безбожие, из писателей первого ряда можно отнести только А.И.Герцена и Н.Г.Чернышевского. Без этих имен невозможно сколько-нибудь убедительно говорить о русской классике, хотя и очевидно: "Кто виноват?" и "Что делать?" несопоставимы с произведениями пушкинского или толстовского уровня.
Но с такой энергией вошли эти два романа в нашу литературу, такую вызвали полемику внутри самого же художественного творчества, столько писателей стремилось их опровергнуть, что наивно было бы делать вид, будто это какое-то незначительное явление. Особенно у Чернышевского это было просто новаторское художественное построение, обладающее всеми признаками состоявшегося индивидуального стиля. Опыт русской классики был бы совершенно не полон без "Что делать?". Более того, было бы нелепым отказывать этому произведению в ведущих принципах русской классики – гражданственности, критичности, чутком восприятии героев нового времени… Пожалуй, единственное резкое противоречие с классикой – в подчеркнутом неприятии мировоззренческих и этических традиций. Это и очень важно, и одновременно это показывает противоречия именно внутри, а не вне классического пути русской литературы.
Другое дело, что безбожие явно не способно было дать развитие творчества в той же мере, что вера. Не случайно, что, скорее, в литературной критике, а не в художестве сказались нигилистические идеи: таковы яркие, одаренные силой слова и мысли Д.И.Писарев, Н.А.Добролюбов, те же А.И.Герцен и Н.Г.Чернышевский… В литературной критике это явление необычайно яркое. Критика и вообще иногда способна затмить собою литературу – и по силе воздействия на умы, и по яркости своего слова, а порой и содержания. Чаще всего это во вред литературе: так, чуть ли не поныне произведения А.Н.Островского рассматривают через призму статей Добролюбова, совершенно искажающих мир и театр автора "Грозы" и "Бесприданницы"…
…Да, Пушкин скажет: "Дивясь Божественным природы красотам", и тем самым откроет еще один традиционный для русской классики ракурс – воплощение красоты природы, космоса как проявления Бога.
Для классики золотого века еще не будет свойственно увлекаться зарисовками натуры как таковой, любоваться живой и неживой природой, как будет позднее, например, у С.А.Есенина, Л.М.Леонова, М.М.Пришвина, А.И.Соколова-Микитова, Е. Чарушина и др. писателей 20-го века. От литературы 18-го столетия к Пушкину идет именно обожествленное описание природы, что будет усвоено и в поздней литературе 19-го века.
Когда Пушкин пишет "Роняет лес багряный свой убор" ("19 октября", 1825), "Зимняя дорога", "Зимнее утро" или "Зимний вечер", "Туча", "Осень" и многое другое, то здесь дана именно картина воплощения в природном мире некой высшей гармонии, красоты и значения. Так будет у Ф.И.Тютчева, А.А.Фета позднее… Пушкин обращен к миру природы, вписывая в него и лирические чувства, и даже характеры героев: природа живет и сама по себе, и в сознании, и в деятельности человека:
Октябрь уж наступил – уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад – дорога промерзает.
Журча еще бежит за мельницу ручей,
Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает
В отъезжие поля с охотою своей…
Вот в прозу Пушкина природа еще не проникла так развернуто, наравне с лирикой или "Евгением Онегиным", как это будет позднее у Гоголя и Лермонтова, Тургенева и Чехова… "Летит коршун над самой землей, плавно взмахивая крыльями, и вдруг останавливается в воздухе, точно задумавшись о скуке жизни, потом встряхивает крыльями и стрелою несется над степью, и непонятно, зачем он летает и что ему нужно…" Так напишет Чехов, уже пройдя большую прозаическую школу – прежде всего у Гоголя: "Под тонкими их корнями шныряли куропатки, вытянув свои шеи. Воздух был наполнен тысячью разных птичьих свистов. В небе неподвижно стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в траву. Крик двигавшейся в стороне тучи диких гусей отдавался Бог знает в каком дальнем озере. Из травы подымалась мерными взмахами чайка и роскошно купалась в синих волнах воздуха"… Так писали наши классики о степи ("Степь" и "Тарас Бульба").
Классика живет, конечно, самыми высокими мотивами и представлениями о человеке и его судьбе, поскольку именно высоким является само представление о Божьем мире. Но прежде всего в классике заложена и полнота жизни, где всему свое место и время: и низкому, и смешному. Вновь повторим: таков и Пушкин! Он может изобразить характеры мелкие и гнусные (как в "Дубровском": Шабашкин и его компания, гости у Троекурова), он может быть предельно ироничен в эпиграммах, затрагивая уродливые или нелепые черты:
Похожие статьи:
Армянский Новый Год
Древний армянский календарь состоял из 12 месяцев по 30 дней и дополнительного 13 месяца, в котором было 5 дней:
Навасард, Ори, Сагми, Тре, Кахоц, Арац, Мегекан, Арег, Агекан, Марери, Маргац, Гротиц, Авеляц.
Названия месяцев имеют леген ...
«Мастерская скульптора Тутмеса». Портреты царицы Нефертити
Подлинные шедевры создавались в портретной круглой скульптуре. В мастерской Тутмеса, главного придворного ваятеля, при раскопках были обнаружены и головки дочерей Эхнатона, каждая со своим индивидуальным складом лица, и портреты самого ...
Искусство древней Руси X-XIII вв
Сейчас довольно сложно, перебрав множество литературы, найти сохранившуюся информацию об исконно Древнерусской живописи. Некоторые летописи хранят заметки, что живопись все же существовала до крещения, однако она представляла собой грубо ...
Разделы