Толчком к смене утопических моделей стал конкурс на проект Дворца Советов в Москве, на месте разрушенного в 1931 г. храма Христа Спасителя. Символ утопии замещал собою здание-символ российского православия. На втором международном туре конкурса премиями отмечены историцистские проекты. Решение Правительственного Совета указывало на необходимость использования "лучших приемов классической архитектуры" (1932). В 1934 году утвержден проект Бориса Иофана, Владимира Щуко и Владимира Гельфрейха - ярусная башня в стиле ар-деко, увенчанная фигурой Ленина. Ее вертикаль должна была стать визуальным центром структуры Москвы (Генеральный план Владимира Семенова, 1935), центра социалистического государства, которое, в свою очередь, мыслилось центром прогрессивных социальных идей. Проект был принят как эталон официального стиля. Теоретическим основанием последнего служила идея "социалистического реализма", эстетическая платформа всех искусств "великой утопии".
Но за пределами узкого круга официальных зданий (Государственная библиотека им. Ленина, дом СТО, ныне - Государственной Думы в Москве, павильон СССР на Всемирной выставке 1937 г. в Париже и др.) "стиль Дворца Советов" не получил развития. Стилем "второй утопии" в тридцатые годы стал постконструктивизм. В его пределах развернулись поиски соединения "вечных ценностей" классики с современностью, выраженной архитектурным языком авангарда. Он включал романтичные композиции Льва Руднева, лаконично-монументальные постройки Ивана Фомина и Ильи Голосова, парадоксальные сочетания рациональной формы и декоративного гротеска у Георгия Гольца, разработку тектоники железобетонной конструкции Евгением Левинсоном, неофутуризм Щуко, проекты-символы Леонидова и Мельникова начала тридцатых годов. Его варианты использованы в московском метрополитене (работы Алексея Душкина, Ивана Фомина и др.). Получил распространение и историзм неопалладианства, лидером которого оставался Иван Жолтовский, создавший дом на Моховой улице в Москве - реминисценцию палаццо Капитанио в Виченце, которая вписывалась в международную тенденцию историзма тридцатых годов.
Плюрализм советской архитектуры предвоенных лет оказался жестко ограничен после второй мировой войны. Влияние бюрократической системы стало более жестким. Образование после 1945 года биполярного мира спровоцировало изоляцию России от мировой культуры. Поощрялась единая парадигма представительной историцистской архитектуры, основанной на национальной классике. Результатом вырождения "второй утопии" советской архитектуры стало однообразие "сталинского ампира" конца сороковых годов.
При восстановлении разрушенных городов было выработано понимание города как органического целого. Но системность городских организмов подчинялась моделям классицизма. В этом виделось отражение триумфа победы. Утопический принцип города - единого ансамбля воплощался и в строительстве высотных зданий Москвы. Их пунктир должен был поддержать так и не осуществленную главную доминанту - Дворец Советов. Как протяженный неоклассический ансамбль задуманы цепочки крупномасштабных сооружений на судоходных каналах, соединивших Волгу с Доном и бассейном Балтийского моря (архитектор Леонид Поляков и др.). Архитектура, служившая идеологическим мифам, не могла быть социально эффективной, заданность ее форм препятствовала и техническому прогрессу.
Снять противоречия времени сталинизма было целью реформы в строительстве, начатой под руководством Хрущева в 1954 году. "Время оттепели" освободило архитектуру от подчинения мифологемам идеологии, покончило с культурной изоляцией России. Но сам Хрущев не смог преодолеть метастазы сталинизма в своем сознании. Утопия умерла, но - "да здравствует утопия!" Взамен прежних миражей оказалась предложена новая утопическая цель - построение коммунизма в СССР к 1980 году, для чего возрождался дух сурового эгалитаризма двадцатых.
Похожие статьи:
Искусство и публика. Политика городских властей в области культуры
В конце 1990-х годов стало очевидно, что культура и искусство не могут существовать без государственной поддержки. Политическая же власть в свою очередь заинтересована в повышении культурного уровня в стране. Поэтому, как будет видно из д ...
Научная рефлексия как объект историко-научного исследования
Наука – это "система с рефлексией". Специфика рефлектирующих систем состоит в том, что их элементом является "самосознание", т.е. описание поведения системы с точки зрения ее самой. Исследование рефлексирующих систем т ...
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин
У натуральной школы, отпечаток которой можно увидеть у каждого крупного писателя, пришедшего в литературу к середине XIX века, было и такое значение: обращение к физиологии жизни, ее земной стороне, что перевело присущий русскому слову ду ...
Разделы