Прослезилася Богородица:
"К моему столпу мчится конница!
Заградили меня целой сотнею,
Раздирают хламиду золотную
И высокий кокошник со искрицей", —
Рубят саблями Лик Владычице!
Сорок дней и ночей сарациняне
Столп рубили, пылили на выгоне,
Краски, киноварь с Богородицы
Прахом веяли у околицы.
Только Лик пригож и под саблями,
Горемычными слезками бабьими,
Бровью волжскою синеватою
Да улыбкою скорбно сжатою .
И в этой маленькой "поэме в поэме" попытка уничтожения икон рисуется Клюевым также невозможной, не достигающей цели. Но если в первом случае (сжигание икон) поэт использовал вероучительные мотивы для утверждения нетленности икон — "душа иконы" не горит, то во втором случае он прибегает к фольклорным сказочным мотивам:
А где сеяли сита разбойные
Живописные вапы иконные,
До колен и по оси тележные
Вырастали цветы белоснежные.
Но, главное, столп после попытки стесать с него чудесное изображение становится еще более убедительным свидетельством неуничтожимости икон и их чудотворной силы:
И, ордой иссечен,
Осиянно вечен,
Материнский Лик!
Вопреки всем актам вандализма и кощунства по отношению к иконам, свидетелем которых Клюев был в действительности, в его поэзии будущая Россия — это Русь иконная и иконописная, то есть православная. В своих поэтических видéниях апокалиптического характера он писал о гибели иконной Руси:
И не склонится Русь-белица
Над убрусом, где златен Лик .
Но вместе с тем, противореча себе, не раз высказывал надежду, что опять "сядет Суздаль за лазорь и вапу .". Иногда в своих стихах поэт уже предрекал, что Победоносец Георгий возвращается на Русь:
Но лен цветет, и конь Егорья
Меж туч сквозит голубизной
И веще ржет .
Уничтожение икон оставалось в его глазах внешним иконоборством, смотревшим на икону как на "козла отпущения". Побеждая Русь иконную и иконописную, оно на каждом шагу показывало, в глазах поэта, свое бессилие против Руси иконичной. "Душа России" может вернуться в свое тело, считал поэт, может оживить, возродить его. Будущее страны — это возврат к иконопочитанию, возвращение к дедовским иконам:
Будет, будет стократы
Изба с матицей пузатой,
С лежанкой единорогом,
В углу с урожайным Богом .
При этом нельзя не заметить, что Клюев нигде ни разу не обмолвился об осознании, понимании утопичности этой своей мечты.
Воспитанный на иконах древнего письма, не всегда совершенного эстетически, но всегда бывшего свидетельством истинного благочестия, настраивавшего и верующих на благочестивое отношение к святыне, кроме того знакомый с лучшими образцами древнерусской иконописи эпохи ее расцвета, Клюев не мог не видеть серьезного понижения общего уровня иконописного мастерства своего времени. Это было вызвано несколькими причинами. Во-первых, начиная с XVII века, живописная техника и ее приемы широко устремились в иконопись (от особенностей организации пространства в прямой перспективе до писания "икон" масляными красками на холсте. Это сводило на нет величественную, нездешнюю духовную красоту иконописных ликов и фигур, подменяло лики лицами и постепенно вытесняло из храмов собственно икону. Во-вторых, в результате массового распространения икон и большого спроса на них появились "мужицкая икона", икона-примитив, которая не только не отвечала эстетическим требованиям, но и с точки зрения благочестия оставляла желать много лучшего, иногда же по причине бездарности "богомаза", борьба против которого была начата еще в XVI веке "Стоглавом", такие иконы выглядели богохульством. Мимо внимания Клюева не могло пройти это длившееся столетия и продолжавшееся с переменным успехом поругание икон "изнутри".
В 1919 году в газете "Звезда Вытегры" он писал: "Всматриваюсь в иконостас, в сусальную глубь алтаря. Боже, какое убожество! Ни на куриный нос вкуса художнического. Как намазал когда-то маляр бронзовым порошком ампирных завитушек, навел колонадию, повесил над царскими, похожего больше на ворону, — голубя, тем и довольствуется стадо Христово . Из рублевского "Усекновения" сделана афиша, а про благоверных княгинь неудобно и глаголати . И не Филиппы в митрополитах, а Малюты Скуратовы в таковых верховенствуют". "Увы! Увы! Облетело золотое церковное древо, развеяли черные вихри травчатое, червонное узорочье, засохло ветвие благодати, красоты и серафических неисповедных трепетов. Пришел железный Ангел и сдвинул светильных церкви с места его. И все перекосилось". Свою статью Клюев назвал "Сдвинутый светильник".16 Не вдаваясь в подробное объяснение и истолкование приведенных слов поэта, отметим, что слово "светильник" может быть понято здесь и в прямом смысле, но исходя из контекста под "светильником" можно подразумевать и икону: именно икона источает в церкви цвет и свет, сияние и святость. "Сдвинутый светильник" — это и "живописная икона" опять же "переряживающая", но уже изнутри, великого постника митрополита Филиппа в его антипода "упитанного" Малюту Скуратова, превращающая икону в афишу, — это и икона-примитив с намалеванной вороной вместо символа Святого Духа — голубя. От них не струится Божественная благодать, они лишены духоносной силы и не могут вызвать "серафического трепета" молитвы. И, значит, "все перекосилось" также из-за падения и даже вырождения иконописного искусства. И, видимо, низкий художественный и богословский уровень икон последнего времени, его постоянное "подтачивание" изнутри тоже сыграли свою роль в том, что именно иконная и иконописная Русь стала ареной борьбы против иконы как в плане ее уничтожения, так и в плане ее переряживания, подмены ее различными иконами-суррогатами.
Похожие статьи:
Искусство Греческой архаики
В период архаики (7 - 6 вв. до н.э.) греческое искусство далеко ушло от примитивных форм искусства гомеровского периода. Оно стало несравненно сложнее и, что самое главное, вступило на путь реалистического развития, с трудом преодолевая у ...
Колокольни, звонницы, церкви "под колоколы"
Колокольня была венцом древнерусского городского архитектурного ансамбля. Она возвышалась над монастырем, кремлем, городом. Звон колоколов разносился и наполнял звуком всю округу. Колокольня или звонница фактически являлись музыкальным ин ...
Николай Константинович Рерих
Николай Константинович Рерих родился в России, в Санкт-Петербурге, 9 октября 1874 г., и был старшим ребенком в семье юриста-нотариуса Константина Рериха и его жены Марии. Он вырос в благополучной обстановке русской семьи, принадлежавшей к ...
Разделы